Я, как мальчик, полезший за самыми вкусными плодами наверх,-
и от земли далеко и спускаться нельзя, и хочется эти плоды сорвать,
и ветви тонкие качаются, а отступать некуда...

Евгений Дога

Мастерская творца это всегда святая святых, а творчество - таинство величайшее из великих. Никто не знает, в каких запредельных землях найдет он сегодня сверкающий источник чистого вдохновения и что для него станет отправной точкой, начиная с которой начнет раскручиваться творческая спираль, поднимая художника на невиданную духовную высоту, заряжая энергией, являющейся неизбывным источником силы, наполняющей мир новыми вибрациями. Для Альберта Эйнштейна таким событием стало мгновение его детства, когда он завороженно смотрел на вращающуюся стрелку маленького компаса, уверенно замиравшую в строго определенном направлении, изумление, которое он при этом испытал, всю жизнь заставляло его снова и снова возвращаться к загадкам Вселенной, к структуре пространства-времени. Что стало таким отправным моментом для Евгения Доги? Может быть этот момент, много позже описанный самим автором?...

"Однажды, когда я был еще босоногим мальчишкой, Судьба привела меня к огромному, как мне тогда казалось, инструменту. Это был черный, лакированный, с длинным хвостом рояль. За инструментом сидел небольшого роста человек в очках и перебирал на нем отдельные звуки, которые мне предстояло повторять голосом.
Позже я уже сам подошел к роялю и почему-то из всех, случайно нащупанных клавишей, пальцы остановились на трех белых. Эти клавиши как токи заряжали мою детскую душу. Это был до-мажорный аккорд, чистый, светлый и бесконечный. Десятки лет я искал все новые новые клавиши, новые звуки, пытался подключиться к Вселенскому органу, но меня все больше и больше тянет к тому, до-мажорному, аккорду, что случайно зазвучал для меня когда-то и таинство которого не распознал и вряд ли распознаю до конца и сегодня."

У Доги существует своя рабочая теория «накопления энергии». Трудно утверждать, что это - теория «вечная» и что ее не сменит через несколько лет другая, как изменится, возможно, и характер его творчества. Итак, по его мнению, процесс накопления идет медленно, но его надо запрограммировать в себе, а капсула внутри художника - уж не с гремучей ли смесью творческого взрыва?- меж тем полнится, где-то на грани томления складываются в образ краски, запахи, звуки. Образ тревожит, но он не определен. Ему нужна норма, точка привязки, как пишет сам композитор.

"Создавая, я всегда ищу конкретные рамки, конкретный «колышек привязки». Нас, людей, связывает одна общая тайна. Один моментик совпадения. Он всегда есть. Если он услышан кем-то в твоей музыке, человек оказывается во власти твоего произведения. Он будет потом думать о своем, пусть думает, но отныне он - твой соучастник. Кстати, и музыкант, когда пишет, тоже проходит через стадию «момента», то есть попадания в точку. Происхождение этого попадания - тайна. Скажем, сроки меня поджимают. Мне надо писать как можно быстрее. Но, увы, не идет! Сажусь читать какую-то книгу. Осталось три дня, а я все читаю. А потом чувствую - пришло! Только бы уложиться в сроки. Что-то мне задало необходимую формулу, что-то эмоциональное, трудно объяснимое, или герои только что прочитанной книги."

Жизнь ставила перед ним самые разные задачи. Национальная манера, стиль музыки, которую ему выпало счастье создать, были самыми различными: молдавская, циганская, польская, русская, югославская, латино-американская, афганская, украинская, китайская музыка Доги вдыхала жизнь в трубы Вселенского органа. Как признается композитор, это достигается не только глубоким изучением материала, но и выстраиванием определенного кода, которому необходимо следовать. А код этот складывается огромным накоплением информации, взятой предпочтительно из первоисточников. Это и глубокое изучение истории и культуры народа, и многочасовые бдения в музыкальных архивах и пристальное всматривание в себя, в глубины души, настройка струн ее в резонанс новым гармониям, попытка по-своему ответить им своим внутренним звучанием, взрастить его в себе, накапливая и усиливая, и, наконец, выстраданное материализовать. И каждый раз он должен доказывать, что и это он может.

"Как вверху, так и внизу" - истина, которую из глубокой древности несут нам учителя человечества. Бесконечная, пронизанная торжественным звучанием бездна Вселенной, расцвеченная мириадами кружевных галактических облаков различных рисунков, находит свое отражение и продолжение в нашем сознании, в нашей душе. Человек, маленькая пылинка органики, способен вобрать в себя, осмыслить и осознать эту божественную бездну, которая в силу своей вечности и бесконечности содержит в себе все вибрации мира. Потенциально содержит их и каждый из нас, но только самым тонким душам, самым чувствительным человеческим инструментам, дано это ощутить. Это наши творцы, оголенные нервы человечества. Никто и никогда до конца не постигнет загадку рождения гения и неизвестно, какая божественная рука должна бросить этот жребий, чтобы в определенных условиях и в определенном теле появилась на Земле зрелая душа, тело которой было бы настолько утонченным, чтобы позволило ей в полной мере ощутить вибрации мира. Оно должно уметь послушно замереть, само исчезнуть на мгновение, раствориться в пространстве, растечься тончайшим эфиром в бесконечности, а сознание расшириться настолько, чтобы ловить малейшие биения вибраций окружающего мира, найти созвучные теме, моменту, взрастить их в себе, усилить, наполнить тончайшими оттенками настроений и нежнейшими красками своей чувственной души. И тогда он сам превращается в божественный камертон, в источник благостных вибраций, волной распространяющихся по миру, вовлекающих в резонансное биение все новые сердца. Так и материализуется в звуке состояние души, сотканное из тихой радости и светлой, чуть щемящей грусти по несостоявшейся мечте.

Он ощущает себя Богом в такие мгновения. Так мир наполняется светом.